90 likes | 387 Views
Анна Андреевна Ахматова. (1889-1966). Черты стиля акмеистов:. Акмеизм (от греч. akme ) – высшая степень чего-либо, вершина, цветение. Поэт – мастеровой. Слово – материал для творчества. Основное искусство – архитектура. Призывали к возврату в мир образов и идей классической русской поэзии.
E N D
Анна Андреевна Ахматова (1889-1966)
Черты стиля акмеистов: • Акмеизм (от греч. akme) – высшая степень чего-либо, вершина, цветение. • Поэт – мастеровой. • Слово – материал для творчества. • Основное искусство – архитектура. • Призывали к возврату в мир образов и идей классической русской поэзии. • Возрождение точного, однозначно ясного слова.
Популярность Ахматовой не знаменует собой начала новых больших движений, а свидетельствует о достигнутом ею равновесии, к которому с самого начала стремились акмеисты, - равновесии между стихом и словом, между стихией ритма и стихией слова. Б.М Эйхенбаум
Анна Ахматова любит сюжетные стихи. Но обычно рисуется несколько деталей, по которым можно легко восстановить целое. • Стремится сделать поэзию простой, ясной, адекватной замыслу поэта. • Прозаизация стиха. • Трагизм интонаций сочетается со светлыми, жизнеутверждающими нотами.
Сжала руки под тёмной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» - Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я сбежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру». Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру».
Ты письмо мое, милый, не комкай. До конца его, друг, прочти. Надоеломне быть незнакомкой, Быть чужой на твоем пути. Не гляди так, не хмурься гневно. Я любимая, я твоя. Не пастушка, не королевна И уже не монашенка я – В этом сером, будничном платье, На стоптанных каблуках… Но, как прежде, жгуче объятье, Тот же страх в огромных глазах. Ты письмо мое, милый, не комкай, Не плачь о заветной лжи, Ты его в своей бедной котомке На самое дно положи.
Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко Устилают низкие пни… Здесь лежала его треуголка И растрепанный том Парни.